на сайте:
аудио 105
видео 32
документы 73
книги 91
панорамы 58
статьи 9631
фото 8450
Первый литературный портал:
Стихотворение
Ночь пройдёт
Эссе
Береза-жаворонок, эрбагун и ханг: магическая ночь в ботаническом саду
Разделы по теме
История Амурской области
Статьи по теме
Работники культуры и науки
Пока я служу театру - я живу |
|||||||||||
Байки от Шубинского:
|
 |
 |
 |
Дорога на профессиональную сцену была для меня такой же естественной, как сама жизнь.
Мама – поклонница сцены. Вместе с ней ребёнком на родине моего детства Украине я восторженно смотрел «Шельменко-денщика». Когда наша семья переехала на Дальний Восток, в Благовещенск, я увлечённо стал заниматься художественной самодеятельностью. За школьные годы сыграно много ролей: от Самозванца в «Борисе Годунове» до шпиона в «Штрафном ударе». Нас даже приглашали в кинотеатр выступать перед началом сеанса. Помню, как в промёрзшем зале играли сказку «Щи из топора» перед показом фильма «Яков Свердлов». У меня была роль жадной глупой старухи. На одном из смотров школьной самодеятельности меня заметил художественный руководитель Благовещенского театра драмы заслуженный артист Азербайджанской ССР А.А. Иванов и пригласил в театр. Я был очень взволнован: ведь я ещё учусь в школе, да и как на это посмотрят родители? Но и родители, и школа благословили меня. Так в 15 лет я попал на профессиональную сцену! Для меня, городского мальчишки, это был волшебный мир. Первая роль в театре – роль Вали Ложкина в спектакле по комедии В. Катаева «Синий платочек», затем я сыграл Алёшу Горшенина в «Нашем корреспонденте», Серёжу – в «Анне Карениной».
Взрослел я – «взрослели» мои герои…
Началась Великая Отечественная война. Многие актёры ушли на фронт, но жизнь в театре не прекратилась. Спектакли шли… Что удивительно, зал обычно был заполнен до отказа, очевидно, общее горе заставляло людей собираться под одной крышей. Спектакли воодушевляли всех на защиту Родины, наполняли сердца глубоким патриотическим чувством. Играли пьесы К. Симонова «Жди меня», «Русские люди», исторические драмы: «Осада Лейдена», «Ключи Берлина», «Надежда Дурова», «Олеко Дундич».
В спектакле «Жди меня» у меня была роль молодого умирающего лётчика. Его выносили на авансцену, где он, превозмогая боль, диктовал прощальное письмо матери. Весь зрительный зал плакал, моя мама тоже. А после спектакля актёры и зрители шли на берег Амура строить оборонительные укрепления.
В войну было много сложностей чисто театральных: не хватало актёров, рабочих сцены. В «Надежде Дуровой», чтобы создать эффект присутствия большого числа солдат, ставили сапоги в ряд и приподнимали кулису – будто там стоят войска. Или актёры с одного конца сцены во французских мундирах с криками «Виват!» бежали на другой конец, быстро переодевались и с криками «Ура!» возвращались на сцену в образе русских воинов.
И после войны мне приходилось не раз играть в «военных» пьесах, но это были роли, обогащённые личным жизненным опытом, опытом участника войны. Например, я играл в спектакле «Далёкие окна, или Сохрани мою тайну». Дочь во время войны разыскивает отца, она его не помнит, но у неё есть фотографии. Мама у неё умерла, и вот она ходит по госпиталям, расспрашивает и однажды встречает безрукого, безногого мужчину.
Его-то я и играл. Я сидел на кровати, руки-ноги спрятаны, весь забинтован. Девочка расспрашивает его, он говорит: «Нет, я в таком году там не был, ничего не знаю». И он читает монолог, у меня хороший такой монолог там был: «Когда мы в день Победы надеваем все свои ордена, и выпиваем по сто граммов, и говорим: “За Родину, за Сталина!”» А девочка вдруг на тумбочке обнаруживает маленькую фотографию и узнаёт на ней маму. И бросается ко мне с криком: «Папа!!!» Очень драматичная сцена. И вот, это было, когда мы давали выездные спектакли в Екатеринославке, из зала идёт женщина с букетом цветов. Зал плачет. Она минует актёров, вышедших кланяться, и подходит ко мне: «Возьмите цветы». Я говорю: «Как же я возьму, у меня рук нет». Она: «Ну, можно, я их положу вот сюда?» Положила рядом со мной на кровать. «А поцеловать вас можно?» Поцеловала, ушла под аплодисменты, отирая слёзы. Мы там два или три дня играли. Назавтра я прихожу в столовую, подхожу к «амбразуре», спрашиваю, что у них есть поесть. Вдруг девушка, которая на мой зов выглянула, как закричит: «Девчата, смотрите, у него, оказывается, и руки есть, и ноги целы!» Я удивился, говорю: «Вы что, и вправду поверили?» Они кивают. «Ну, я же актёр, как же так». А они: «Тогда мы вас накормим сейчас лучшим, что у нас есть!»
Бывало так, что в одном спектакле в разное время я играл разные роли. Например, в 1943 году мы ставили «Нашествие» Леонида Леонова. Я играл Прокофия, есть там такой мальчишка. А когда мы обратились к этой пьесе в 1970 году, я уже получил роль деда этого Прокофия. Накануне 60-летия Победы я снова оказался в боевом строю: стал играть лётчика, старшину дядю Сашу в музыкальной истории «Люблю тебя, эскадрилья!» Да, с лётчиками я был «дружен» на сцене! А вот в реальной жизни, в армии, я был пулемётчиком… Для меня война – это не просто история, а часть моей биографии.
В 1943 году по призыву я попал в Приморье на 1-й Дальневосточный фронт в 81-й пулемётный батальон. Во время военных действий на Востоке нашей части пришлось форсировать реку Сунгач. Японцы на противоположном берегу жестоко сопротивлялись. На пути нашего продвижения встречались мощные укрепрайоны, на вышках находились прикованные к пулемётам смертники. Преодолевая отчаянное сопротивление врага, мы дошли до городов Мишань и Дунань. За участие в военных действиях на Дальнем Востоке я был награждён орденом Отечественной войны II степени и многими медалями.
После окончания войны я ещё пять лет служил в армии. Но и здесь не расставался с любимым делом: руководил художественной самодеятельностью, за это был награждён командованием Почётной грамотой и… подстаканником. Этот ценный подарок до сих пор хранится у меня как реликвия. А ещё мама бережно сохранила заметки из армейской газеты о наших выступлениях, которые я посылал ей в солдатских письмах.
В 1950 году я демобилизовался и приехал в родной Благовещенск, мечтая поступить в пединститут. В армии я попробовал себя ещё в роли корреспондента армейской газеты, начал писать стихи и басни. В театр решил вернуться зрителем. Но случай свёл меня с парторгом театра, который представил меня главному режиссёру Николаю Ивановичу Уралову. После беседы Уралов ввёл меня сразу в три спектакля: «Богатырский сказ», «Тайная война», «В степях Украины».
Так начались новые страницы в моей биографии, связанные с именем этого талантливого человека. Период с 1948-го по 1962-й называют «эпохой Уралова» в судьбе нашего театра, именно в это время он был главным режиссёром.
Николай Иванович был последователем школы К.С. Станиславского: учил актёров достигать психологической достоверности в разработке сценических образов и характеров, углубляться в образ, оттачивать мастерство. Он был прекрасным педагогом: учил выявлять подтекст, улавливать внутренние мотивы поступков героев. Если у актёров не получалась та или иная сцена, он сам показывал, как надо играть. И делал это блестяще!
Успехом своей роли в «Двух капитанах» я обязан ему. Мне, 24-летнему молодому человеку, предложили роль столетнего ненца Вылки. Я никак не мог подобрать верные краски, и это меня тревожило. И вот во время одной из репетиций Николай Иванович подсказал: «Димочка, старость – это, прежде всего, усталость. Расслабься весь, погаси голос, прищурь глаза…»
Да, Уралов всегда находил путь к актёру. И сам Николай Иванович был удивительным актёром. Особенно любил играть в комедиях. Театральная критика не раз отмечала его роли и режиссуру.
Для нашего театра Н.И. Уралов создал школу-студию. Прошло всего несколько лет после войны. Ждать приезда подготовленных артистов было неоткуда. К ураловской плеяде относятся многие актёры, достигшие впоследствии высот мастерства, отмеченные правительственными наградами, получившие звания заслуженных, – Е. Бровкин, Н. Кормушкин, Т. Кривенко, В. Ростовцев, В. Чекмазов, Н. Орёл, Д. Карякин и др. Много внимания Н.И. Уралов уделял подготовке самодеятельных актёров, среди которых можно назвать ныне известного прозаика и баснописца Николая Фотьева, писателя Юрия Залысина, бывшую телеведущую Наталью Демидову (Шумакову) и др. Режиссёрский талант Николая Ивановича заражал многих актёров. Некоторые из них, как, например, Евгений Антонович Бровкин, Дмитрий Артамонович Карякин, Виктор Семёнович Ростовцев и я, пробовали себя в режиссуре. Вспоминаю одну из первых своих постановок, драму в 2-х действиях В. Любимова «Снежок», затем «Чудесную марку» В. Гольдфельда на сцене театра. У Н.И. Уралова я учился добиваться высокой культуры спектакля, вникать во всё, начиная с грима и заканчивая деталями реквизита. Уралов был безмерно предан театру и это качество воспитывал в нас. Порой разные комиссии, которые инспектировали театр, удивлялись тому, что главный режиссёр, талантливый артист мог спокойно играть в массовках. А для Николая Ивановича не было ролей второстепенных! Всё в театре было для него важно!
 |
 |
 |
С именем Уралова связана традиция нашего театра ставить пьесы по произведениям местных авторов. Так, в разное время шли на амурской сцене спектакли по произведениям Л. Завальнюка, Л. Сарапаса, Ю. Залысина, Б. Машука, Н. Дьяковой.
В 1967 году Е.А. Бровкин поставил спектакль по комедии Леопольда Сарапаса «Мы живём на Амуре». Мы играли своих современников, амурцев!
Интересно было работать над спектаклем по эпической драме «Отчий край», написанной нашим директором Николаем Фёдоровичем Стародубом (Н. Фёдоровым). Это была история борьбы за Советскую власть в Приамурье. Героем её был легендарный Фёдор Никанорович Мухин. На премьере присутствовала его дочь и некоторые из соратников, амурских партизан. Затем мы ставили драму о Герке Рулёве по повести Б. Машука «Сполохи». Новая история Приамурья нашла отражение в пьесе тындинского журналиста И. Шестака «Обход», в ней рассказывалось о строительстве Байкало-Амурской магистрали. В этом спектакле звучали песни Н. Лошманова на стихи Л. Завальнюка и Г. Кузьмина. К 150-летию Благовещенска Н. Дьякова написала казачий сказ «Амур – река любви», в нынешнюю «Амурскую осень» мы покажем его гостям. В театре мы все делаем общее дело. А в общем деле важно чувство локтя, понимание и помощь. Театр для меня – вторая семья. Сколько замечательных друзей он подарил мне! Среди них В.С. Ростовцев, который был приглашён в Ленинградский театр имени Ленинского комсомола, В.К. Чекмарёв, ставший одним из ведущих актёров «Ленфильма».
Со многими актёрами я проработал в театре долгие годы, среди них была Ольга Дмитриевна Высоцкая. Это не только талантливая актриса, но и необыкновенной души человек. Когда она приехала в Благовещенск, режиссёр решил ввести её во второй состав на роль Тани в одноимённой пьесе Арбузова. Но после её появления на сцене ни о какой другой исполнительнице этой роли не могло идти и речи! Каждая новая роль, будь то Фелумена Мартурано или Васса Железнова, раскрывали новые грани её таланта. Она могла собрать всю эмоциональную энергию в один фокус и довести до высшего звучания. Это всегда поражало зрителя и закрепляло впечатление от образа. А как Ольга Дмитриевна играла на гитаре и пела под свой аккомпанемент! Бывало, на гастролях по БАМу после вечернего спектакля сидим у вагончиков на брёвнах, поблёскивают искры костра, а мы слушаем романсы в исполнении Ольги Дмитриевны… Да, это были дивные вечера, вернее ночи!
В конце 50-х годов в театр приехали новые актёры – супруги Гульковские. Авенир Михайлович, которого с лёгкой руки кого-то из артистов стали называть Сувениром Михайловичем, действительно оказался подарком для труппы. Яркая внешность, глубокий, сильный голос, богатая пластика движений сразу привлекли внимание режиссёров. О своей жизни Гульковские не распространялись. Удалось выяснить, что Авенир Михайлович снимался в кинофильмах «Александр Невский», «Вихри враждебные» и др. На вопросы о причинах переезда на Дальний Восток отвечал уклончиво, отшучивался, мол, романтика дальних странствий увлекла. Что ещё удивляло коллег, так это амплуа актёра. Он играл только «злодеев». Но вот однажды появился «прорыв» в репертуаре нашего Сувенира. В «Соловьиной ночи» ему дали роль старшины. Как он преобразился! Казалось, ему вручили не роль, а орден! И вот театр с этим спектаклем должен ехать в Иркутск. Собираемся!
Но вдруг перед самым отъездом звонит мне Н.Ф. Стародуб: «Митя! Ищи Диму Карякина, пусть готовит роль старшины! Авенира Михайловича снимаем! Но с Гульковским поговори очень деликатно!»
Я в недоумении. Утром поезд! Никто ничего толком не объяснил. Что говорить Гульковскому? Бегу к Карякину. Тот тоже ничего не понимает. За ночь готовит роль. Перекраиваем костюм.
Иду к Гульковским. Передаю распоряжение Стародуба. Нет слов, чтобы передать ту боль, которая отразилась на лице Авенира Михайловича. Казалось, он получил смертельную рану. Я ушёл. А он, как потом выяснилось, напился и в довольно позднее время пошёл к дому первого секретаря обкома С.С. Авраменко, требовал принять его. Надо отдать должное Степану Степановичу: он не стал вызывать милицию, а велел отвезти актёра домой. Он-то знал его непростую историю.
Оказывается, дело было так. В начале войны актёр со своей труппой был на гастролях в одном из городов Западной Украины. Не успели эвакуироваться, когда в город вошли немцы. Так сложилось, что ему пришлось играть для оккупантов. Это и предопределило в послевоенные годы его амплуа. Ему не разрешено было играть советских солдат и офицеров, политработников и других положительных героев. Многочисленные образы врагов создавал он на сцене. Это была его расплата за оккупацию, своеобразное наказание многогранного талантливого актёра, который навечно остался на амурской земле.
Долгие годы совместной работы и дружбы связывали меня с Николаем Васильевичем Кормушкиным. Этот человек был исполнен необыкновенного юмора. Стоило ему только появиться на сцене, как зал начинал смеяться. Актёр своей походкой, мимикой, жестами давал возможность зрителю предощутить своего героя. Николай Васильевич от природы был наделён редким даром импровизации. Мне довелось играть с ним во многих спектаклях о войне, так вот его герои чем-то напоминали Василия Тёркина.
Яркой звездой на Амурской сцене был Фёдор Ломакин. Очень глубокий драматический актёр, обладающий даром подлинного перевоплощения. Во время репетиций он был чуток к предложениям и задачам режиссёра, всегда внутренне собран, сосредоточен на поисках собственного решения роли. Партнёрство с ним на сцене строилось на взаимном доверии, которое не исключало творческих споров.
Необыкновенно творческой личностью был Евгений Антонович Бровкин. В своё время он был актёром кочевого театра при политуправлении лагерей. Будучи секретарём комсомольской организации театра «БАМЛАГ», он помог «вытащить» из лагеря известных актеров: Михаила Годенко, Ольгу Жизневу. В Амурском театре им сыграно немало ролей. До сих пор помню его Митрофанушку из «Недоросля», лучшего я не видел даже на столичной сцене.
Дружеские отношения сложились у меня с режиссёром Владимиром Владимировичем Бортко (отцом знаменитого сейчас кинорежиссёра В. Бортко, снявшего «Идиота» и «Мастера и Маргариту»). Он поставил в нашем театре «Полк идёт» по роману М. Шолохова «Они сражались за Родину» и «Ивана Грозного» по пьесе А. Толстого «Орёл и Орлица». Бортко напряжённо искал действенные формы сценического воплощения, доводил всё до логического конца. Например, в шолоховском спектакле его не устраивала музыка. Вдруг ночью раздаётся звонок, и Владимир Владимирович радостно кричит о том, что, наконец, нашёл казачьи напевы, именно донские, которые и станут музыкальным лейтмотивом спектакля. Он жил пьесой. Даже во время отдыха говорил о спектакле, обсуждал какую-нибудь сцену. Уезжая в Курск, Бортко пригласил меня в тамошний театр. Но куда же я уеду из своего родного Благовещенска!
Жизнь часто дарит новые впечатления. Актёрская судьба привела меня в кино.
Со съёмками в кино я впервые соприкоснулся во время гастролей нашего театра в г. Ташкенте. Это было начало 60-х годов. На ташкентской киностудии снимали фильм «Дорогие мои москвичи». Меня пригласили на роль майора. События фильма связаны с военным временем, с жизнью москвичей в эвакуации. Мой герой преследует вора, который убегает по крышам. Но в тот момент, когда беглец оступается и чуть не срывается вниз, майор видит перед собой испуганного мальчишку и решает его отпустить. Мальчишка убегает, а девушка, свидетель этой сцены, упрекает моего героя почти в предательстве. Съёмки шли между дневными и вечерними спектаклями, в самую жару, которая достигала почти плюс 50, в гриме, гимнастёрке, сапогах я бегал за «вором». Делали много дублей из-за молодой, ещё неопытной актрисы.
А в 80-е годы во время гастролей в Днепропетровске нас пригласили для съёмок в массовке в фильме «Родня» Никиты Михалкова, где я познакомился с Нонной Мордюковой, Светланой Крючковой, Юрием Богатырёвым. Позже на кинофестивале «Амурская осень» мы тепло встретились со Светланой Крючковой, умной, талантливой актрисой, к тому же ставшей театральным педагогом. В начале 2000-х годов с артистами нашего театра я неоднократно приглашался для съёмок в китайском кино. В соседнем с Благовещенском китайском городе Хэйхэ есть филиалы Пекинской и Шанхайской киностудий, где и происходят съёмки. Я сыграл в шести кинофильмах. Роли разные: от беглого каторжанина до преуспевающего русского предпринимателя, владельца винодельческого завода. У китайцев так же, как и у русских, лето снимается зимой, а зима – летом! Я играю русского барина. Вот сцена, где он на летней веранде курит трубку. Рядом с дымом из трубки идёт пар изо рта! В перерывах замёрзших в «летнюю жару» актёров согревают горячим чаем и стёгаными пальто.
 |
 |
 |
Неожиданности на съёмках бывают разные. Обычно китайские фильмы с участием русских актёров делаются с последующей озвучкой. Но бывает и так: днём роль по-китайски не надо учить, а ночью объявляют, чтобы к утру её знали! Вот оставшуюся часть ночи и борешься с четырьмя китайскими ударениями! И тем не менее, работать в кино интересно!
Мой актёрский и режиссёрский опыт нашёл своё воплощение не только на профессиональной сцене. Более сорока лет я руковожу детскими и юношескими театральными коллективами. Это театр-спутник в 30-й школе, драматические студии в школах №№ 4, 6, 11. Долгие годы я работаю на ФОПе (факультете общественных профессий) в педагогическом институте, теперь университете, со студентами и лицеистами. В этой работе моим единомышленником всегда была жена, Софья Алексеевна, учитель литературы, а затем преподаватель кафедры педагогики. Вместе мы искали пьесы, обсуждали режиссёрские ходы, проводили отбор актёров. Она же и самый строгий, требовательный критик спектакля. Цветы от благодарных зрителей я всегда преподношу ей. Мои кружковцы – в основном её ученики или студенты. Со многими мы поддерживаем связь, дружим семьями. Некоторые из них стали актёрами, многие в своей работе связаны с радио, телевидением, но даже те, кто работает в далёкой от искусства сфере, сохранили любовь к театру. А это, наверно, главное в моей работе.
Из драмкружка школы № 6 связали свою жизнь с театром Галина Зевахина, Ирина Бойченко. А Вера Соколова (В.В. Городецкая) много лет вела спецсеминар «Литература и театр» на кафедре БГПУ и вместе с Н.И. Вайсман написала книгу «Русская классика на амурской сцене».
В педуниверситете на кафедре культурологии работает Павел Ольхов. Он блестяще защитил кандидатскую диссертацию. А в студенческие годы великолепно играл на сцене. До сих пор помню его в спектаклях «Беда от нежного сердца» и «Любовь с препятствиями». Таня Герман (ныне директор СПОШ № 15 г. Благовещенска) самозабвенно играла роль гимназистки в «Отважном сердце» – героини, способной на самую высокую жертву ради спасения другого человека.
Валя Сидорова пришла в драмстудию испытать свои возможности. Скромная, несколько зажатая девушка неузнаваемо преобразилась на сцене! Преподаватели и студенты были просто протрясены её игрой в «Барабанщице», где она исполнила главную роль Нилы Снежко. Вера Куртина – удивительная личность! Просто профессионально сыграла главную роль в пьесе «Любовь Ани Берёзко». Сейчас В. Куртина – известная радиоведущая и главный редактор газеты «Дилижанс».
Талантливым актёром был Володя Могильников. Мы часто вспоминаем наших кружковцев, среди которых В. Сидорова, А. Сурнин, Л. Панкова, Г. Малинин, Е. Рудакова, Л. Шумилин, А. Пирогов, Е. Дубина и многие другие. Студенты – необыкновенный народ. Они успевают и учиться, и сессии сдавать, и работать, и гулять, и в театре играть.
Однажды после спектакля на сцену поднялся профессор Н.К. Шульман и, обращаясь ко мне, сказал: «Что вы с ними делаете?! Я сегодня так верил его игре, так переживал! Никогда бы не подумал – обычный студент» (о Леониде Долотове).
Неожиданно для себя в одном из майских номеров «Амурской правды» за 2006 год прочёл в интервью с полковником милиции М.П. Пономаренко: «…играя в студенческом театре, мы ставили спектакли, ездили с ними по области. Играл много ролей – молодого цыгана в “Цыганах” А.С. Пушкина, капитана Чёрного в “Голубых оленях”, принца в “Золушке”… Спектакли наши пользовались большим успехом, проходили с аншлагами. Хорошее было время! Ночные прогоны, генеральные репетиции. Руководил нашим народным театром Дмитрий Вениаминович Шубинский… От былого увлечения юности осталась любовь к театру».
Наверно, это и есть главное в моей работе – воспитать любовь к театру. Сменяются поколения кружковцев, но объединяет их одно – любовь к искусству, к театру.
Начинается новый театральный сезон и новый учебный год. Значит, будет над чем поработать!
Наше дело забирает всего человека. А если не забирает, этот человек не очень нужен театру. Сторонним взглядом на сцену смотрят только зрители.
Дмитрий ШУБИНСКИЙ, Заслуженный работник культуры России
Дополнительно по данной теме можно почитать:
Амурский областной театр кукол
Биробиджанский государственный театр (ГОСЕТ)
Камерный Еврейский музыкальный театр
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ:
«АМУР. №05». Литературный альманах БГПУ. Благовещенск: 2006