на сайте:
аудио 105
видео 32
документы 73
книги 91
панорамы 58
статьи 9631
фото 8450
Первый литературный портал:
Стихотворение
Ночь пройдёт
Эссе
Береза-жаворонок, эрбагун и ханг: магическая ночь в ботаническом саду
Статьи по теме
Культура и спорт
Радиосериал Амурские волны.
|
К истории формирования русских говоров Приамурья |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Долгое время было распространено мнение о том, что на Амуре нет и не может быть территориальных диалектов. Собственно, во власти этих представлений находится наше дальневосточное общество и сегодня.Язык – сложное явление, и лингвистический ландшафт Приамурья складывался непросто в результате воздействия ряда факторов, в первую очередь исторического – освоения Амура русскими.Освоение Амура русскими имеет давнюю историю, относится к XVII веку и связано с именами первопроходцев Василия Пояркова (1648 г.) и Ерофея Хабарова (1650 г.) [Кабанов 1959: 11] Древнейшее поселение на Амуре – крепость Албазин – было основано в 1651 году, Кумарский острог – в 1654 г., Косогорский – в 1655 г. «В течение полутора десятков лет шло русское заселение края, возникли заимки, остроги, деревни, город Албазин. Установились постоянные экономические связи Амура с остальной Сибирью. Было образовано Албазинское воеводство, и край вошёл в состав Московского государства в такой же степени, как и остальные сибирские земли» [Кабанов 1959: 24].Но овеянная легендами история Албазинского воеводства сложилась трагически. Надолго пришлось уйти с Амура казакам. Край опустел [Кабанов 1959: 240].На оставленные плодородные, но почти безлюдные земли русские вернулись лишь в середине XIX века. Амурская экспедиция 1854 года, инициатором которой был Иркутский генерал-губернатор Н.Н. Муравьёв, положила начало новому, плановому заселению Амура русскими людьми [Алексеев 1982: 137]. «Правительство… на первых порах прибегло к обыкновенному национальному способу заселения окраин – к заселению казаками, которые, как военный элемент, могли представлять более или менее надёжную оборону от случайных нападений. Жребий при этом пал на казаков Забайкальской области, живших по р.р. Шилке, Аргуни и Онону» [Кириллов 1894: 20].Характеризуя амурское казачье войско, А. Кириллов, автор «Географическо-статистического словаря Амурской и Приморской областей», отмечает, что переселение казаков и формирование амурских казачьих станиц завершилось к 1862 году. Появилось 60 казачьих селений, из них 50 поселков и выселков и 10 станиц-округов: Покровское, Албазин, Черняево, Кумарская, Екатерининская, Поярковская, Иннокентьевская, Раддевская, Екатерино-Никольская, Михайло-Семеновская. Округа включали по 4-5 поселков и выселков. Казачье население в 1862 г. составило 11850 душ. [Кириллов 1894: 46]Параллельно, с 1859 года, велось переселение крестьянских семей. Показательна сопоставительная таблица казачьего и крестьянского населения Приамурья, которую дал А.В. Кириллов:
Историки отмечают, что «в первые годы большинство переселенцев на Амур состояло из крестьян Сибири» [Алексеев 1982: 140]. Эта мысль подкрепляется сведениями из «Географическо-статистического словаря Амурской и Приморской областей» А.В. Кириллова. Лингвисту словарь интересен тем, что в нем не только указан год основания каждой станицы, поселка, число дворов, душ, но и, как правило, называются места, откуда шло переселение. Это обычно бассейны рек Шилки, Аргуни, Онона. Для крестьян - Забайкалье, Иркутская, Пермская губернии, Туруханский край, реже - Самарская, Тамбовская, Таврическая губернии.Выборка из статей Словаря А. Кириллова позволит сопоставить данные о формировании казачьих станиц, a тaкжe части поселков, входивших в станичные округа, и сведения об истоках крестьянских деревень, возникших с 1857 по 1870 гг. Поселения казачьи:
Поселения крестьянские:
Естественно, многие казачьи выселки возникали из станиц, и А.Кириллов не всегда указывает, из какой забайкальской местности прибыли эти семьи. И казачьи, и крестьянские поселения первых «сплавов» на Амур составили основные районы заселения Приамурья.К концу 90-х гг. XIX века, как сообщает А.И. Алексеев, в Амурской области выявилось несколько районов заселения: 1) густонаселённый старожильческий район, охватывающий низовья р. Зея и левый берег Амура с подавляющей частью поселенцев области; 2) переселенческий, включающий округа Бельский, Гильчинский и Тамбовский; 3) казачий район, объединявший станичные округа по среднему течению р. Амура [Алексеев 1982: 210-211].Таковы исторические данные.Важно уточнить, что в национально-этническом, религиозном отношении население Приамурья оказалось неоднородным. Так, преимущественно по рекам Зее, Томи, Бурее появились старообрядческие сёла «семейских» из Забайкалья. Затем плановое переселение крестьян в конце XIX – начале XX века велось из Сибири, европейских губерний. Перезжали и русские, и украинские, и белорусские семьи целыми сёлами. Заселение проходило в разные годы. К примеру, в современный Мазановский район направлялись белорусы, украинцы. Это сказалось в названиях сёл Практичи, Новокиевский Увал и др. Мазановского района. В Бельский, Александровский уезды (современный Белогорский муниципальный округ) приезжали украинцы, они назвали свои сёла: Лохвицы, Чернетчино, Озеряне.Особенности речи, тип лица, бытовой уклад сказались в прозвищах: гураны – выходцы из Забайкалья, преимущественно казаки, кержаки – старообрядцы, румыны – старообрядцы из Бессарабии, кацапы, кацули – русские из южных областей страны. В селе Великокнязевка Белогорского района ещё в 1968 году различались части улиц – «кутки», где жили преимущественно украинцы – хохлы, полтавцы, харкивцы, и «кутки», где жили кацули. Жителей соседней Новоандреевки в Великокнязевке называли «семейскими», кержаками.Исторический фактор, таким образом, осложняется культурно-этническим. Несомненно, сказывалось и контактирование первопоселенцев с представителями малых народов, проживавших на огромных амурских просторах. Контакты оказались значительными, особенно у первых поселенцев. В речи русских поселенцев появилось немало слов, заимствованных из эвенкийского, якутского языков.Формировались своеобразные говоры.Известно, что под говором понимается совокупность фонетических, грамматических и лексических особенностей речи жителей одного-двух сёл. Таким типичным говором можно считать албазинский говор старейшей казачьей станицы на Амуре, наблюдаемый в двух сёлах – Албазине и Джалинде.На территории Приамурья принято говорить о группах говоров – казачьих, старообрядческих, имеющих забайкальскую основу, а также русских говорах, восходящих к южнорусским и севернорусским материнским говорам. Говоры значительной части сёл Белогорского, Завитинского, Октябрьского, Свободненского, Мазановского районов имеют черты украинской речи. По данным переписи 1926 года, в Приамурье 25% населения составляют украинцы [Дальневосточный край в цифрах 1928]. В Мазановском районе имеются сёла, где функционируют говоры с белорусской основой.В таком случае понятие «амурские говоры» предполагает в первую очередь их территориальный признак. Жизнь каждой группы говоров исторически конкретна.Следует отметить, что историко-временной подход к оценке говоров длительное время был определяющим, отсюда термины «старожильческий» и «говор новосельческий», то есть говор позднего распространения русского языка. Но уже в работах А.М. Селищева акцентируется внимание на собственно языковых особенностях диалектов и в характеристике говоров выдерживается историко-языковой подход [Селищев 1988: 226]Исследователи [Л.И. Баранникова, О.И. Блинова, В.В. Палагина] настоятельно рекомендуют разграничивать говоры материнские, то есть европейские говоры первоначального распространения русского языка, и говоры старожильческие. Под старожильческим говором, уточняет О.И. Блинова, следует понимать такой говор Сибири, который характеризуется совокупностью фонетико-грамматических и лексико-фразеологических черт, выявленных на основе изучения речи потомков стародавнего населения Сибири (XVII-XVIII вв.) и имеющих общесибирское распространение [Блинова 1971: 8]. Термин старожильческий закрепился за русскими говорами Сибири, сложившимися в первый период заселения Сибири, то есть в XVII-XVIII вв. до середины XIX в.Русские говоры Приамурья формировались с середины XIX века, и относить их к старожильческим было бы неправомерно. История Приамурья убеждает: русские говоры Приамурья относятся ко вторичным говорам позднего распространения русского языка, поэтому учитывать их материнскую основу необходимо. Это группы говоров, их изучение нуждается в строго дифференцированном подходе к каждому говору.В изучении говоров Приамурья можно выделить три периода: 1) первое десятилетие XX века; 2) 1926 – 1934 гг. XX века; 3) 60-е гг. ХХ века и по настоящее время.Названные периоды довольно условны, хотя некоторые закономерности прослеживаются. Так, на начальном этапе получила некоторую характеристику экзотическая лексика казачьих говоров, даны отдельные замечания о фонетических особенностях этих говоров [Карпов 1910].В 20-30-е годы появляются наблюдения над народной речью как в бывших казачьих станицах, так и крестьянских сёлах по Амуру и Зее, в поле зрения попадают и общерусские явления (Г.С. Новиков). Качественно иные цели – всестороннее исследование говоров Приамурья - ставит А.П. Георгиевский, организуя в 1928 году диалектологическую экспедицию.Базой для экспедиционной работы стал Амурский окружной музей, отмечает А.П. Георгиевский, профессор Дальневосточного университета, музей оказал огромное содействие в организации экспедиции. При участии Н.В. Попова, Е.В. Гонсовича и Г.С. Новикова-Даурского был разработан маршрут, а Г.С. Новиков-Даурский непосредственно участвовал в поездке от начала до конца [Георгиевский 1930: 7]. Были обследованы 174 населенных пункта в 9 районах, включая и некоторые хабаровские (с. Покровка, Кундур, Волочаевка, Облучье, Пашково, Радде, Пузино и др.). К сожалению, из-за сильного наводнения летом 1928 г. обследование сёл пришлось прекратить.Несмотря на это, экспедиция стала качественно новым шагом в изучении говоров Приамурья. Были обследованы не только казачьи станицы от Симонова до Михайло-Семеновской, но и крестьянские села по Среднему Амуру, а также крестьянские (частично «семейские») сёла по среднему и нижнему течению реки Зеи.Публикуя в 1930 году очерк «Говоры Приамурья», А.П. Георгиевский характеризует общую лингвистическую картину этой территории, исходя, как он пишет, «из социального состава населения», и называет следующие группы говоров: русские говоры старожильческие и новосельческие, казачьи говоры, украинские говоры, белорусские говоры, смешанные говоры. Перечисляются обследованные сёла в указанных группах говоров и сообщаются фонетические и морфологические их особенности.Правда, постоянно разграничивая окающие и акающие говоры, А.П. Георгиевский объясняет явление не всегда точно или объяснения совершенно отсутствуют. Например: иногда Е на месте Я (гресь вместо грязь, тенигус); А как О (пороход).Таким образом, А.П. Георгиевский отмечает разнородность русских говоров Приамурья и по их отношению к материнским говорам, и по времени их формирования (старожильческие или новосельческие). Выделяет окающие и акающие говоры в отличие от устоявшегося мнения о том, что говоры Сибири и Дальнего Востока являются окающими. Особое внимание уделяет он акающим русским говорам, называя их «своеобразно смешанными»: «В основе их лежат южные и средневеликорусские говоры губерний европейской части Союза. К ним присоединяются «семейские» говоры, то есть говоры старообрядцев – «семейских», получившие значительное распространение в Амурском округе, в форме, правда, далёкой от той цельности, которую они сейчас ещё имеют в Западном Забайкалье» [Георгиевский 1930: 14].Рассматривая свой очерк как «предварительный», составленный на основе анкетных данных и личных наблюдений, А.П. Георгиевский подчеркнул в выводах мысль о связи амурских говоров с сибирскими: «Естественно, что и о говорах Приамурья можно с большим правом, чем в отношении Приморья, говорить как об амурских или зейско-амурских на сибирской почве» [Георгиевский 1930: 10].На основе экспедиции 1928 года им была опубликована карта амурских говоров – первая и пока единственная лингвогеографическая карта одной из областей Дальнего Востока [Георгиевский 1932: 12].Вероятно, А.П. Георгиевский предполагал дальнейшее изучение амурских говоров, в частности лексики: «В отношении словаря в настоящем очерке мы отмечаем только те слова или выражения, которые обратили на себя внимание во время работы, оставляя вопрос в целом до издания специального областного словаря» [Георгиевский 1930: 18].Известный исследователь говоров Восточной Сибири П.Я. Черных во многом согласился с выводами А.П. Георгиевского о типологии амурских диалектов, но отметил, что работа «Русские на Дальнем Востоке», «к сожалению, имеет слишком общий характер» [П.Я. Черных 1953:42].Для дальневосточных исследователей сохраняют значимость советы П.Я. Черных о необходимости «различать, во-первых, говоры старожилого населения Сибири, потомства сибирских землепроходцев и её первых засельщиков, и, во-вторых, говоры новосёлов, позднейших, с середины прошлого столетия, переселенцев из европейской России», он отмечает далее, что старожилые говоры относятся в большинстве к окающим, но и к акающим на северорусской основе» [Черных 1953: 56]. Литература
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Дополнительно по данной теме можно почитать: | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ:
Народное слово Приамурья: Сборник статей, посвященный 20-летию публикации «Словаря русских говоров Приамурья». – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2004. – 141 с.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||