Непонятная власть

29 октября 2019 г.

   1920 год начался со свирепых морозов. Температура днём доходила до 40 градусов. По Томской волости дни стояли туманные от мороза. Всё живое попряталось по домам: даже собаки зря не лаяли, прячась по конурам от холода. Воробьи не выдерживали и по утрам, когда мороз свирепел, гроздьями сыпались на землю, превращаясь в ледышки. Трубы домов круглые сутки гнали в небо серый дым, но в домах всё-таки было прохладно.

   Японские патрули редко стали показываться на улицах станции Бочкарёво, а если показывались, то их было не узнать: толстые меховые шубы с головой укрывали солдат, на головах лисьи шапки, на ногах сибирские унты, на руках меховые рукавицы с подогревом (в них были маленькие грелки).

   - Однако, если кто из них упадёт на землю, - сказал волостной старшина Гурджий, поглядев на японский патруль, - то не сразу и встанет на ноги.

   Партизаны отряда «Пролетарий» во главе с В.Бородавкиным в такие морозы тоже сидели по домам в сёлах Ключи и Никольское. Накануне Рождества Христова штаб отряда получил послание от командира японского гарнизона на станции Бочкарёво майора Токинага, в котором тот предлагал сложить оружие и прекратить жечь мосты на железной дороге. Штаб во главе с К.Л.Кущём написали в ответ: «Итак, майор Токинага, у нас с Вами разговоров будет мало, складывать оружие мы не намерены, разрушения железнодорожной линии мы не бросим, ибо этим мы парализуем движение ваших банд и даём возможность вести успешную борьбу нашим советским войскам. Наше мнение по поводу находящихся войск в Сибири изложено в резолюции по текущему моменту Областного комитета революционного съезда трудящихся, крестьян и рабочих Амурской области, которая вручена паразиту Ямада, а поэтому излагать наше мнение на особицу вам мы считаем излишним». (Военный Совет Рабоче-крестьянской армии 4-го района Амурской области).

   В этот же день 19 января на Благовещенской железнодорожной ветке партизанами отряда «Неустрашимый» были пущены под откос белогвардейский бронепоезд и товарный состав.

   Партизанские отряды 4-го района перекрыли все дороги, ведущие на станцию Бочкарёво. Железнодорожники всей области прекратили работу. Японский гарнизон оказался в западне.

   4 февраля заявили о нейтралитете, а Томское земское управление было распущено. В эти дни партизанский отряд «Пролетарий», окружённый толпой народа из заречных деревень, с пением революционных песен и с развёрнутым красным знаменем торжественно по улице Томской (ныне Партизанской) вступил в село Александровское. По улице Большой отряд промаршировал на базарную площадь, где был встречен колокольным торжественным звоном и мощным басом Александровского священника:
   - Воинам-партизанам – многая лета-а-а!
   - Их командирам – многая лета-а-а!
   Поп окрестил всю толпу народа и партизан и снова протрубил:
   - Многая лета-а-а!
   - Многая лета! – повторили все люди на площади.

   После многолетия тут же состоялся митинг, закончившийся призывом восстановить Советскую власть с волости.

   Штаб отряда разместился в домах Юрченко и Романова как раз рядом с церковью. Партизаны были размещены в постоялых дворах по улицам Набережной, Торговой и Большой. Вскоре начались совместные патрули с японцами по поддержанию порядка в селе и на станции.

   7 февраля была восстановлена Советская власть в Томской волости. 17 февраля японцы заявили о начале эвакуации своих войск в Приморье.

   Первый состав с японскими солдатами вскоре отбыл в Хабаровск. Из волости стали подтягиваться партизанские отряды. Из Благовещенска была получена телефонограмма, в которой Томскому Совету приказывалось организовать по всей волости поиски тел погибших партизан и перезахоронении их в центре села Александровского. Группы партизан разъехались по волости в поисках погибших. Все останки павших партизан и подпольщиков со станции свозились на Базарную площадь, где уже пылали пожоги для копки большой братской могилы. По домам застучали топоры и зашаркали пилы, изготавливались гробы. 26 марта при большом скоплении людей 312 тел погибших партизан были преданы земле.

   Одновременно с этим мероприятием на станции началась реорганизация партизанских отрядов для посылки их на Восточно-Забайкальский фронт для борьбы против атамана Семёнова. Партизаны старших возрастов отпускались домой, а средние возраста сводились в роты и батальоны и грузились в эшелоны, которые уходили в Забайкалье.

   По всей волости шли сборы оружия, боеприпасов, продовольствия и тёплой одежды для отъезжающих на фронт.

   В конце марта из Благовещенска пришло сообщение о том, что на Дальнем Востоке образовалась Дальневосточная буржуазно-демократическая республика – ДВР, что органы Советской власти надо распустить, а образовать народно-революционные комитеты – нарревкомы.

   Вот тут-то и началось непонятное время для партизан и жителей волости.

   - За что мы воевали?- спрашивали друг у друга партизаны. – За Советскую власть, а нам вместо неё предлагают какую-то народно-революционную.
   - Выходит, буржуи снова будут нами помыкать?
   Надо было быстро объяснять людям, зачем была введена Дальневосточная республика, а агитаторов не хватало: многие из них уехали на Забайкальский фронт. Оставшиеся на станции коммунисты вскоре поохрипли, объясняя на многих собраниях и митингах, зачем была введена Дальневосточная республика вместо Советов.
   - Понимаете, - объяснял рабочим станции К.Л.Кущ, - если мы оставим Советскую власть, то Япония немедленно объявит нам войну. А РСФСР и так тяжело: она ведёт войну с Польшей и Врангелем на Украине. Поэтому надо потерпеть, а потом снова вернуть Советскую власть.
   Понимать-то железнодорожники понимали, но было досадно.
   Анархисты, также воевавшие с японцами, тоже были недовольны восстановлением буржуазной республики.
   - Обманывают нас большаки! – кричал на митингах максималист Е.Галыгин.- Куда они дели паровозы? Японцам подарили что ли? А мы работать на чём будем?

   На станции и в селе начались пьянки, драки, дебоши. Перешли в нападение против новых властей наиболее отчаянные люди. Газета эсеров «Дело народа» писала, что на мельницу Притуповых, которая была в руках трудовой артели, в окно помещения на первом этаже, где собрались рабочие на производственное собрание, неизвестным злоумышленником была брошена граната, но благодаря тому, что ударилась в раму окна, она упала на улице и взорвалась. Стёкла, конечно, все вылетели, некоторые были ими порезаны, но погибших не было.

   На следующий день вечером была брошена граната в квартиру заведующего кооперативом Столбова. Грянул взрыв, в комнате всё было исковеркано, но никто не пострадал, так как все находились на кухне и ужинали.

   Несмотря на то, что местная милиция начала расследование этих терактов, они продолжались. Следующая граната влетела в окно в квартиру фельдшера Стороженко, но снова не достигла результата, он был на вызове.

   Когда началось сокращение штатов на Амурской железной дороге, в помещение комиссии снова влетела граната, но снова не было пострадавших.

   Ещё одна граната разорвалась в деревне Высокой.

   Милиция сбилась с ног, но найти злоумышленников не удавалось. Да и кто бы видел их, если с началом темноты всё население забивалось в свои дома, загораживая окна ставнями, и тихо сидело до утра.

   Когда на станции Бочкарёво какие-то люди подожгли вагоны товарного состава, то никто не вышел из домов тушить вагоны. Все были запуганы, так как гранаты рвались, и никто не гарантировал, что и ещё не будут рваться.

   «А ведь в Александровском и на станции Бочкарёво, - пишет газета,- имеются: милиция железнодорожная и уездная, и отделение Госполитохраны, и охранный батальон железной дороги, и бронепоезд стоит.
   Ба! Имеется и партотряд РКП(б)! И всё-таки хулиганство и преступники процветают».

   Днём в селе и на станции работали кабаки, где многие мужчины пропивали накопленное. Дикие драки возле них происходили почти каждый день. Драки заканчивались выстрелами или поножовщиной. Процветало воровство и конокрадство.

   - Что делать? – ломали себе голову местные коммунисты.

   И они нашли себе спасение. Весной 1921 года они направили на станцию Бочкарёво на постой лучший партизанский отряд Забайкалья под командой знаменитого Дедушки Н.Каландаришвили. В его кавалерийской бригаде было два кавалерийских полка «Таёжный» и «Кавказский», а также батальон корейских интернационалистов. В этой бригаде была жёсткая дисциплина. Сам Каландаришвили только недавно вернулся из Москвы, где он встречался с Лениным и вступил в ряды РКП(б). Когда ему рассказали работники Бочкарёвского нарревкома о том, что происходит на станции и в селе, Нестор Каландаришвили в течение недели навёл революционный порядок, а затем его бригада была переброшена в Якутию для подавления контрреволюционного восстания против Советской власти. Бригада уехала эшелонами в Иркутск, но жители Александровского и Бочкарёво долго её вспоминали. Даже после отъезда каландаришвильцев здесь сохранялся порядок.

   

   Валентин Голубев, кравевед

    Дополнительно по данной теме можно почитать:

    Cопротивление крестьянства ком.режиму

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ:

   Сайт газеты Просто газета №31 от 06 августа 2013 года