Краеведческий радиосериал «Амурские волны»
Передача 55: Люди связи: династия Брегадзе

   Собеседник: Александр Щербань, краевед. Ведущий: Михаил Митрофанов

   Дата выхода в эфир радио "ЭХО Москвы. Благовещенск" - 27 августа 2015 года

   Расшифровка:

   Михаил Митрофанов – Добрый день, уважаемые радиослушатели. «Эхо Москвы в Благовещенске». Здесь Михаил Митрофанов. И мы продолжаем сегодня краеведческий радиосериал «Амурские волны» темой «Люди связи», это люди, которые занимались созданием и развитием связи на Дальнем Востоке и в частности в Приамурье. Сегодня поговорим с краеведом Александром Щербанем. Александр Николаевич, здравствуйте.
Александр Щербань – Здравствуйте!
Михаил Митрофанов – Люди связи. Мы с вами договорились эту тему взять в контексте династии (у нас есть своя династия в Приамурье, связистов). Фамилия Брегадзе, я думаю, нашим слушателям сразу о многих вещах, многих события и многих людях говорит. Начать, наверное, следует с Вахтанга Илларионовича. Это был первый, основатель…
Александр Щербань – Да. Это основатель династии в Амурской области.
Михаил Митрофанов – Когда он приехал сюда и в связи с чем это произошло?
Александр Щербань – Во второй половине 30-х годов прошлого века Правительством было принято решение о строительстве радиолинии Москва-Владивосток. Цель этой радиолинии – обеспечить радиосвязью, радиовещанием территории, по которым будет проходить данная линия. Строились приемо-передающие радиоцентры. В Амурской области таких получилось: Большой Невер, там был центр по этой программе, в Свободном и в Куйбышевке-Восточной, ныне это Белогорск.
Михаил Митрофанов – Это речь идет именно о радиосвязи на каких частотах?
Александр Щербань – На длинных волнах. Радиовещание для населения этих территорий.
Михаил Митрофанов – А в Благовещенске не было такого центра?
Александр Щербань – Благовещенский радиоцентр был просто такой служебный, его не было в то время, и он не планировался. Он был на окраине города. Поэтому он не мог перекрывать область.
Михаил Митрофанов – Но вещание сюда все равно шло?
Александр Щербань – Да, вещание шло как раз с Белогорска, с радиоцентра. Белоговрский радиоцентр и должен был по идее транслировать в эфир передачи, а уже местные, в том числе и в Благовещенске, все близлежащие районы должны брать с эфира и транслировать по проводам для населения.
Михаил Митрофанов – Я правильно понимаю, что не только на юг, но и на север области из Белогорска сигнал шел?
Александр Щербань – Конечно. Там районы захватывались Архаринский, Бурейский, Завитинский, Мазановский… практически вся область. Где-то Свободный перекрывал, тот же Невер. Это ведь не только для радиовещания центры служили, но и для спецработ. И для служебной связи. И ин-вещание, вещание на иностранных языках на сопредельные территории. Так же как нам вещали оттуда, так и мы – туда. Они также выполняли и эти вещания.
Михаил Митрофанов – Итак. Началось строительство этих центров, и…
Александр Щербань – И нужны были специалисты. И как раз в Благовещенск по распределению попали после окончания Тбилисского радиотехнического техникума три грузина: Абуладзе, Каява и Брегадзе. Абуладзе, он очень быстро отсюда исчез, из Амурской области. А Брегадзе и Каява остались и длительное время работали здесь. Брегадзе был сначала назначен на мелкую радиостанцию в Екатеринославке, а буквально через полгода-год он уже был на Белогорском радиоцентре, а Каява сразу работал там.
Кроме того велись передачи специальные: телеграфные передачи, передачи на ин-вещание… Вот один из случаев спец работ: в 1938 году был рекордный перелет Москва-Владивосток летчика Владимира Кокинаки, и Белогорский радиоцентр принимал участие в обеспечении связи с этим бортом, за что коллектив получил благодарность от министра связи. Они работали с бортом, принимали от них сигнал, а затем уже по наземным каналам передавали в Москву.
В последствие, если расширить значение этих радиоцентров, одной из больших задач было глушение «вражеских голосов» на тех частотах, на которых они транслировались.
Михаил Митрофанов – Значит, Брегадзе и Каява сошлись уже в Белогорске?
Александр Щербань – Да.
Михаил Митрофанов – Кто кем работал из них? Каява был начальником?
Александр Щербань – Каява был постарше и начальником стал. Уже в 41-ом году он стал начальником Белогорского радиоцентра. Брегадзе был инженером, в подчинении был. Всю войну Каява пробыл начальником. В конце войны его на запасной радиоцентр перевели, потом в Свободный. Потом он уехал из Амурской области, в Новосибирск. И в 1958 году начальником Белогорского РЦ был назначен Вахтанг Илларионович Брегадзе. Там же они и жили на радиоцентре. Вот первый домик, 2-хквартирный барак, не барак, а дом такой 2-хквартирный. В одной половине и жили Брегадзе. Он женился уже здесь в Благовещенске. Первой у них родилась дочь Элико, которая закончив техникум связи, всю жизнь проработала на благовещенской городской телефонной станции. Она начинала обслуживать телефонную станцию автоматическую декадно-шаговую, которая открылась в 1961 году, и до закрытия этой станции. Это ее жизнь, Элико Вахтанговны. Она всю жизнь проработала на одном месте – на Благовещенской городской телефонной станции, и сейчас проживает в Благовещенске. Она сейчас на пенсии.
Михаил Митрофанов – Кто была супруга Вахтанга Брегадзе?
Александр Щербань – Она не была связистом, просто женщина, она занималась воспитанием детей. По национальности – русская. У них прекраснейшие дети, прекраснейшая семья. Следующим у них родился в 1943 году Серго. Жили они в Белогорске на радиоцентре. Он тоже поработал на этом радиоцентре механиком. Тогда в институт поступали с производства. У него было два года стажа, когда он поступил в институт связи, который закончил, и вернулся в Благовещенск на ОРТПЦ работать.
Михаил Митрофанов – Скажите, а во время войны, я понимаю что, Вахтанг Илларионович не призывался в армию, у него была «бронь».
Александр Щербань – Да, была «бронь», у него и у Каявы тоже. Видимо так они нужны были на своем рабочем месте, что в армию их не призвали. Нужны были специалисты. Это было стратегическое направление. Хотя, вот уже после окончания войны в 1951 году готовили списки отличившихся тружеников тыла для награждения. На Каяву тоже были представлены документы в обком партии. Но один из умников увидел фамилию – Каява. Японская фамилия! И вычеркнул.
Михаил Митрофанов – Грамотный был видимо человек.
Александр Щербань – Ну, конечно! Это, кстати, рассказ из первых уст. Ну, вот, Серго закончил институт и работал на Благовещенском ОРТПЦ, а потом начали призывать офицеров запаса на 2 года в армию. Серго попал под эту разнарядку, и ушел на 2 года служить в армию. Отслужил 2 года в погранвойсках, вернулся, и стал начальником ОРТПЦ.
Михаил Митрофанов – Так вот сразу?
Александр Щербань – Да. Он до этого два года инженером был…
Михаил Митрофанов – А почему так получилось, там что, была какая-то кадровая перестановка?
Александр Щербань – Наверное. Ну, посчитали, что человек прошел Советскую Армию…
Михаил Митрофанов – А предыдущий начальник куда делся?
Александр Щербань – Видимо ушел на пенсию, я точно не знаю этого. Но, по крайней мере, Серго Вахтангович в 1973 году стал начальником Благовещенского ОРТПЦ. И в этой должности он пробыл до 1998 года, до марта, когда он скоропостижно скончался… в расцвете сил… У них как-то, наверное, Вахтанг Илларионович один такой долгожитель, а дети, самый младший Юрий, но он не связист, он врач-хирург, работал в 3-й горбольнице и трагически погиб, молодым…
Михаил Митрофанов – Ну, а еще сын Анатолий..?
Александр Щербань – Да. Это еще один сын, третий в семье ребенок. На сегодня получается из детей самый долгожитель – Элико. Она пережила всех своих братьев…
Михаил Митрофанов – Анатолий чем занимался? Тоже в связи?
Александр Щербань – Анатолий закончил институт связи и пошел работать в телерадиокомитет. Радио и телевидение. Там он работал, дослужился до должности заместителя руководителя ГТРК. Но в 2003 году он тоже ушел из жизни. Анатолию Вахтанговичу установлена мемориальная доска на здании ГТРК Амурской области. Так же как и его отцу, Вахтангу Илларионовичу установлена мемориальная доска на передающем радиоцентре.
Михаил Митрофанов – А Серго не установили нигде доску?
Александр Щербань – Нет, я уточнял, Серго не установили. Все они были почетные радисты. ОРТПЦ сейчас ушли из Амурсвязи, относятся к другому ведомству.
Михаил Митрофанов – Скажите, а дети детей, внуки Вахтанга Илларионовича, кто-нибудь пошел по стопам, или уже время сменилось..?
Александр Щербань – Наверное, сменилось время, я не слышал сейчас ни одной фамилии в связи Брегадзе. Знаю, что есть врачи, педагоги… но по связи почему-то они не пошли.
Михаил Митрофанов – Но зато, насколько я знаю, есть внучка Светлана Брегадзе, которая в телевидении, ведущая на ГТРК.
Александр Щербань – Ну, это вот она пошла по стопам своего отца Анатолия.
Михаил Митрофанов – С высоты прошедших лет, как вам кажется, насколько существенна роль династии Брегадзе в развитии Амурского радио и телевещания?
Александр Щербань – Вы знаете, очень большая, потому что эта семья, они одни из первых. Сам Вахтанг Илларионович – одним из первых специалистов пришел в Амурскую область со специальным образованием.
Михаил Митрофанов – Там что же самоучки были какие-то?
Александр Щербань – Да. Выращивались, кто откуда, здесь даже была такая должность техник-практик. То есть присваивали звание техника по итогам работы. Единицы были, не хватало специалистов. Потом, конечно, Хабаровский техникум начал подготовку специалистов, начал их сюда поставлять. Это уже в послевоенные годы. А этих специалистов первых присылали из Тбилисского радиотехникума.
Михаил Митрофанов – А вот то, что это дети были, как вы думаете, это не то же что, как говорили, «по блату» продвигалось?
Александр Щербань – Ну, какой блат мог быть! Элико закончила техникум связи и в Благовещенске стала работать техником на АТС. Она так и проработала регулировщиком, старшей смены… Хорошо работала, она поощрялась. А парни, Серго работал механиком, закончил институт, работал инженером, отслужил в армии, пришел и начал работать. Нет. Это их способности просто. А Юрий вообще хирургом был.
Михаил Митрофанов – Александр Николаевич, раньше был музей связи, который затем был закрыт и, по сути, расформирован, так назовем это. А сейчас реанимировали по прошествие времени. Когда эта реанимация произошла?
Александр Щербань – С приходом, заменой руководства в филиале связи. Беляничев был назначен. Он не амурчанин. Пришел пройти ступень в карьерной лестнице через Благовещенск. Мы ему – никто, и он ничем не обязан. Тем не менее, он возродил музей, понимаете!?
Михаил Митрофанов – Это когда произошло?
Александр Щербань – Это уже в 2000-х годах. В 90-е годы музей был закрыт. Тогда тоже пришло «иноземное» руководство. Тогда все ломали, рушили… А вот пришел Беляничев, и музей решили восстановить.
Михаил Митрофанов – Место в этом музее для Брегадзе какое отведено?
Александр Щербань - Понимаете, создавая этот музей, который новый сейчас, тот, кто создавал, взяли только связь, какая была на сегодняшний день. То есть история развития электросвязи, без радиовещания и телевидения, только телекоммуникации, как они развивались. Конечно, это не правильно. И они согласны сегодня со мной, но нету места. Может быть, что-то расширится, и телевидение и радио тоже будет представлено. Проводное радиовещание немного освещено, потому что оно было в Амурсвязи, а телевидение и радиовещание эфирное не представлено. Тем не менее, на ОРТПЦ есть свой музей. Думаю, что там есть достойное место Брегадзе, Вахтангу Илларионовичу и Серго Вахтанговичу, котрые там и работали. В ГТРК тоже есть экспонаты, я как-то ходил к ним, делал оттуда передачу. Это уже чисто телевидение. Телерадиокомитет, он вышел из связи, из Амурсвязи он вышел. Даже дикторская была раньше в здании Амурского управления связи.
Михаил Митрофанов – Откуда шло вещание?
Александр Щербань – Да. Шло вещание наше Благовещенское. Там одна студия и была. О теле- мы еще не говорим пока, только радиовещание. Оно шло из здания Благовещенского радиоузла. Радиоузел был в полтора этажа. Один полуподвальный и наверху технический. Техническое здание – это аппаратура стояла, а в полуподвале была студия.
Михаил Митрофанов – Есть, как вы думаете, вероятность того, что в этом современном музее и радио появится все-таки? Есть у них экспонаты?
Александр Щербань – Конечно, появится, я даже не сомневаюсь в этом. Ну, у них экспонаты очень большие, поэтому они не уместятся. А материалы есть, там в архиве, например, еще осталась грамота Вахтангу Илларионовичу от Дальневосточного крайкома партии…
Михаил Митрофанов – А те экспонаты, которые были раньше в прежнем музее, они бесследно исчезли?
Александр Щербань – Что-то осталось, что-то смогли передать в краеведческий музей, а что-то исчезло. Ну, такие интересные, такие «зримые» экспонаты, они исчезли. Например, колебательный контур передатчика громадного, который вещал на средних волнах здесь в Благовещенске.
Михаил Митрофанов – Он что, из себя представляет художественную ценность?
Александр Щербань – Цветной металл. Больше он из себя ничего не представляет. Я его с таким трудом тогда вытащил и тащил из Белогорского радиоцентра, установил и он был в экспозиции…
Михаил Митрофанов – То есть чисто утилитарное такое предназначение..?
Александр Щербань – Да. Абсолютно. Вот, исчез, и не успели мы его сохранить.
Михаил Митрофанов – Спасибо. Сегодня мы беседовали с Александром Щербанем, краеведом, говорили о династии Брегадзе. Всего вам доброго! Крепкого здоровья и до новых встреч!
Александр Щербань – До свидания!

   Дополнительно по данной теме можно почитать:

   Аносов Николай Павлович